Пошла в рукопашную и погибла
Римма Иванова (1894-1915). «Господи, как хотелось бы, чтобы вы
поуспокоились. Да пора бы уже. Вы должны радоваться, если любите меня,
что мне удалось устроиться и работать там, где я хотела… Но ведь не для
шутки это я сделала и не для собственного удовольствия, а для того,
чтобы помочь. Да дайте же мне быть истинной сестрой милосердия», —
писала с фронта Римма Иванова родным.
Римма родилась в Ставрополе, в семье казначея ставропольской духовной
конкистории. Блестяще закончив Ольгинскую гимназию, отправилась
работать учителем в земскую школу села Петровское Благодарненского
уезда. С началом Первой мировой вернулась в родной город, окончила курсы
медсестер и стала трудиться в местном епархиальном лазарете. В январе
1915 года, невзирая на протесты родителей, отправилась на фронт —
санитаром 83-го Самурского пехотного полка. За три месяца боев девушка
вынесла из-под огня почти 600 раненых сослуживцев, в том числе и
командира полка полковника А.А. Граубе. Летом 1915 года Римма перевелась
в 105-й Оренбургский пехотный полк, где служил врачом ее брат Владимир.
9 сентября 1915 года случился бой у карпатского села Мокрая Дубровка.
В 10-й роте, где Римма служила санитаром, были убиты все офицеры.
Дрогнув, солдаты начали отступать. Вдруг из воронки поднялась Римма.
«Куда же вы, здесь же раненые!» — крикнула она и бросилась в бой.
Солдаты — за ней. Атака перешла в рукопашную. Дубровка была взята. Но
Римма погибла — ее скосило пулеметной очередью за пару десятков метров
до немецких окопов. За этот подвиг Римма Иванова — первая из женщин —
была посмертно награждена орденом Святого Георгия IV степени.
Била в морду, как заправский вахмистр
Мария Бочкарева (1889-1920). Осенью 1914 года к командиру
24-го запасного батальона города Томска обратилась молодая женщина Мария
Бочкарева с требованием записать ее в действующую армию добровольцем.
Чтобы избавиться от настойчивой просительницы, командир насмешливо
посоветовал ей отправить прошение на высочайшее имя. Мария так и
сделала. На последние восемь рублей она отправила телеграмму в Петербург
и неожиданно получила от императора Николая II положительный ответ.
Марии тогда было 23 года, но она успела многое повидать. Она родилась
в деревне Никольское Кирилловского уезда Новгородской губернии в семье
нищего крестьянина Леонтия Фролкова. В 15 лет, переехав в Томск, она
была выдана замуж за пьяницу Афанасия Бочкарева, от которого вскоре
сбежала к мяснику Якову Буку, промышлявшему разбойничьими нападениями. В
1912 году Бук был арестован и сослан вначале в Якутск, а потом в
таежный поселок Амгу. Бочкарева последовала за ним. Однако семейная
жизнь и с ним не заладилась — Бук пил и колотил Марию. Есть мнение, что в
1914 году, узнав о начале Первой мировой, она решила уйти на фронт,
чтобы избавиться от жестокого любовника.
В начале 1915 года Бочкарева была зачислена в 28-й Полоцкий полк. Уже
в первых боях Мария получила медаль «За храбрость» — за то, что во
время газовой атаки вынесла с поля боя несколько раненых солдат. Через
два года службы после двух ранений и множества боев Бочкарева стала
полным Георгиевским кавалером и была произведена в унтер-офицеры.
Впрочем, сослуживцы звали ее запросто — Яшка, такое прозвище она взяла
себе в память о прежнем любовнике.
Взлет военной карьеры Марии Бочкаревой пришелся на первую половину
1917 года. Весной глава Временного правительства Александр Керенский,
узнав о зажигательных речах Бочкаревой на митингах, предложил ей
сформировать женский боевой батальон. Поначалу в батальоне числились
2000 бойцов, набранных в основном из петроградских институток. Одной из
первых в него записалась жена самого Керенского — Ольга. Однако после
месяца строевой подготовки институтки разбежались. По их воспоминаниям,
за нарушение дисциплины Бочкарева «била в морду, как заправский вахмистр
старого режима». Осталось около 300 человек. В начале лета батальон
Бочкаревой был торжественно отправлен на фронт — на площади перед
Исаакиевским собором генерал Корнилов лично вручил Марии, произведенной
теперь в поручики, офицерскую саблю и знамя — золотистое полотнище с
черным крестом и надписью «Первая женская военная команда смерти Марии
Бочкаревой».
Батальон Бочкаревой вошел в состав 525-го Кюрюк-Дарьинского пехотного
полка, который стоял у Сморгони под Гродно. 8 июля 1917 года в местечке
Крево женщины пошли в бой.
Вот как вспоминал об этом сражении генерал Антон Деникин: «Когда
разразился кромешный ад неприятельского артиллерийского огня, бедные
женщины, забыв технику рассыпного строя, сжались в кучку — беспомощные,
одинокие на своем участке поля, взрыхленного немецкими бомбами. Понесли
потери. А "русские богатыри" (солдаты полка — прим. «Ленты.ру»)
частью вернулись обратно в окопы, частью совсем из них не выходили». Как
результат: в бою батальон смерти Бочкаревой потерял 30 человек убитыми и
70 ранеными. Больше женщины в атаку не ходили.
Сама Мария Бочкарева в бою при Сморгони была тяжело контужена. До
октября 1917 года она находилась на излечении в одном из госпиталей
Петрограда. А когда выписалась, произошла Октябрьская революция, фронт
развалился и батальон пришлось распустить. Ленин и Троцкий предлагали
Марии вступить в ряды Красной армии, но она поддержала белогвардейцев.
В 1919 году, собирая деньги в поддержку Белого движения, она побывала
в США и Великобритании, где получила финансовую поддержку американского
президента Вудро Вильсона и английского короля Георга V. Кроме того,
адмирал Колчак предложил ей сформировать женский военно-санитарный
отряд, но когда Бочкарева прибыла в Сибирь в октябре 1919 года,
белогвардейцы уже были разгромлены. В январе 1920 года Мария Бочкарева
была арестована как «злейший враг рабоче-крестьянской республики», а 16
мая расстреляна в Красноярске.
Брусилов простил и назвал крестницей
Антонина Пальшина (1897-1992). В 1914 году в бою под турецкой
крепостью Гасанкола погиб командир эскадрона 2-го кавалерийского полка.
Вместо него бойцов в атаку поднял молодой, никому не известный солдат
Антон Пальшин. Крепость была взята. Пальшин — ранен. Антона доставили в
лазарет, где и выяснилось: молодой боец — девушка, Антонина Пальшина,
белошвейка из Сарапула.
Антонина родилась в 1897 году в крестьянской семье в деревне
Шевырялово Сарапульского уезда Вятской губернии. В 10 лет она осиротела и
перебралась к старшей сестре в Сарапул. Там работала в швейной
мастерской, а в 1913 году переехала в Баку, устроившись в булочную
продавщицей. В августе 1914 года, узнав о войне, Антонина остригла
волосы, купила на рынке обмундирование и лошадь и поступила добровольцем
на фронт.
Когда эта история открылась, военное начальство отправило Пальшину
этапом в родной город. Сарапульцы встретили Антонину восторженно — в
честь «вятской амазонки» то и дело устраивались балы и приемы. Девушку
же тянуло на передовую. Окончив в апреле 1915 года курсы сестер
милосердия, она отправилась в военный госпиталь во Львов. Но вскоре
сбежала и оттуда. Присвоив форму одного из умерших в госпитале солдат и
снова назвавшись Антоном, она прибилась к обозу 75-го Севастопольского
полка 8-й армии и осталась воевать с немцами на Юго-Западном фронте.
Сражалась Антонина храбро. Летом 1915 года она получила сразу две
Георгиевские медали «За храбрость» — за то, что взяла «языка», и за то,
что самоотверженно выносила раненых с поля боя. Но вскоре случился
скандал. Перед большим наступлением на исповеди полковому священнику
Антонина открыла, что она девица, а не мужчина. Дело дошло до
командующего фронтом генерала Алексея Брусилова. Однако ввиду боевых
заслуг Пальшиной перед Отечеством Брусилов приказал Антонину «не
наказывать, а наградить». Он разрешил ей остаться в строю и даже стал
считать «крестницей».
Антонина оправдала доверие генерала. Осенью того же года за
форсирование реки Быстрицы она получила Георгиевский крест, а чуть позже
была произведена в ефрейторы и поставлена во главе отделения пехоты.
Военную службу Пальшина закончила в 1916 году в чине унтер-офицера — во
время Брусиловского прорыва она подняла солдат в атаку, в которой
получила тяжелую контузию и многочисленные осколочные ранения. До
1917 года она лечилась в военном госпитале в Киеве.
После окончания Первой мировой Антонина Пальшина вышла замуж за
комиссара 1-й Конармии, родила двух сыновей. В 1921 году продала все
свои военные награды, а вырученные деньги передала на нужды голодающим
Поволжья.
Летала в авиаразведку, корректировала огонь
Евгения Шаховская (1889-1920). «Известная летчица, княгиня
Шаховская, по сдаче испытания принята в число военных летчиков и
отправляется в действующую армию», — писал журнал «Искра» в 1914 году.
Евгения Шаховская родилась в 1889 году в семье богатого
петербургского купца Михаила Петровича Андреева. Окончив Смольный
институт благородных девиц, она вышла замуж за гражданского инженера
князя Шаховского. Однако семейная жизнь ее не увлекла. Ей нравились
приключения. Она отлично ездила верхом, метко стреляла и смело водила
автомобиль. В 1911 году, сдав экзамен по материальной части самолета и
технике пилотирования, она получила диплом авиатора.
В 1910-х годах женщины-летчицы уже не были новостью. Первой из дам
самолет в воздух подняла французская актриса Элиза Раймонда Дерош.
Как-то раз во время свидания ее приятель авиатор Шарль Вуазен предложил
покатать ее на самолете, и Элизу это так захватило, что она уговорила
Шарля дать ей несколько уроков пилотирования. А 8 марта 1910 года
Международная федерация аэронавтики выдала Дерош лицензию пилота. В
России же первой летчицей стала Лидия Зверева, жена известного
авиаинженера Владимира Слюсаренко. Она первой из женщин выполнила
мертвую петлю Нестерова, штопор Арцеулова и пикирование с выключенным
мотором.
Слава этих дам не давала Евгении Шаховской покоя, и она отправилась
учиться летному мастерству в Германию — на аэродром Йоханисталь под
Берлином. А после два года работала там авиаинструктором. Вместе с
Евгенией служил и другой знаменитый русский летчик — Всеволод Абрамович.
Абрамович и Шаховская часто летали в паре — по слухам, у них даже был
роман. Но 11 апреля 1913 года случилась катастрофа. Во время совместного
вылета на высоте всего 8 метров их биплан попал в воздушную воронку. За
штурвалом была княгиня. Решив выровнять самолет, она сделала резкий
маневр. Самолет потерял управление, упал и разбился. Абрамович погиб.
Евгения отделалась ушибами, но дала слово никогда больше не летать.
Вернувшись в Россию, Шаховская попала в кружок Григория Распутина,
став одной из самых преданных его поклонниц. Когда же началась Первая
мировая, Евгения попросилась на фронт. Поначалу в военную авиацию ее не
взяли, и некоторое время она служила сестрой милосердия. Однако в ноябре
1914 года император Николай II удовлетворил прошение княгини —
Шаховская была зачислена авиатором в Ковенский отряд в звании
прапорщика.
В авиаотряде Шаховская прослужила лишь месяц. Она корректировала
огонь батарей и летала в авиаразведку. В декабре 1914 года контрразведка
обвинила княгиню в шпионаже в пользу Германии. Было ли это правдой или
ложью — доносом ее незадачливых поклонников-сослуживцев, — до сих пор
неизвестно. Но Евгению арестовали и приговорили к расстрелу. Спас ее
Николай II, вмешавшийся в дело и заменивший смертную казнь пожизненным
заключением.
Срок Шаховская отбывала в московской тюрьме. Там она провела почти
два года и была освобождена Временным правительством как «жертва
царского режима». Некоторое время Евгения работала помощником директора в
Гатчинском дворце, превращенном после Февральской революции в музей, но
в 1918 году была уволена за растрату — как выяснилось, она продавала за
рубеж вверенное ей ценное имущество. Чтобы замять скандал, наркомпросс
Анатолий Луначарский отправил Шаховскую следователем в Киевское ЧК.
Говорят, став чекисткой, княгиня отличалась жестокостью при допросах и
казнях.
Погибла в 1920 году в Киеве во время пьяной перестрелки, устроенной в ресторане товарищами по службе.
